Стелла лениво потянулась в своем шезлонге и прикрыла глаза. Вёртер-Зее слепило, сияя под послеобеденным солнцем. Но она не могла отвести взгляд. Вместе с блеском волн, вспышками накатывали воспоминания. Только что причалил пароход. Она следила за пассажирами, что сошли здесь, в Фельдене*. Но ее мысли были вовсе не здесь.
Это был тяжелый год для Стеллы. Семейная идиллия, установившаяся сразу после рождения Стефании, была словно в другой жизни. Совсем скоро ее иллюзии, что ребенок может стать для Ханса мотивом для здоровой, размеренной жизни, рухнули. Может быть, так оно и было бы для человека с другим занятием, с другим окружением. Но Ханс был Falco. И все чаще был им дома.
«Я кажусь себе марсианином, - всегда говорил он. – Или это вы все с другой планеты?» Нужно обладать богатой фантазией, чтобы думать, что между поездками на студию, выступлениями на ТВ, интервью, концертами, съемками клипов и вылазками с Карлом Поспишилом найдется время на семью. Что странно: Ханс обладал такой фантазией. Он демонстрировал, что все успевает. Но то ли этого никто не замечал, то ли он делал это весьма эксцентрично. Стелла невольно рассмеялась. Боже мой, ну и ночка тогда выдалась.
Она была в своем доме в Утнтерпремстеттен, пригороде Граца, Ханс примчался на пару часов из Вены, чтобы провести время со Стефанией. Оба бесились в саду, забыв обо всем на свете. Стефания карабкалась на крышу автомобиля и скатывалась оттуда по ветровому стеклу. Двери машины были открыты настежь, и из салона громко орала музыка. Они были полностью поглощены друг другом, отец и дочь. Малышка совсем разбаловалась.
И Ханс тоже. Что нужно было аккуратно отпраздновать. На протяжении половины бутылки все было хорошо. Пока Стелла не спрятала ключ от авто. Как раз в тот момент, когда алкоголь в доме имелся только в виде жидкости для снятия лака. Ханс не смог смириться с ударом судьбы. И, выкрав ключ, с шумом удалился. И это было бы смешно, если бы он нашел выпивку где-то неподалеку.
Из каждой точки маршрута, где он бесплодно спрашивал алкоголь, Ханс звонил Стелле. Двадцать-тридцать раз. На первую пару попыток связаться с ней, Стелла отвечала, затем она уложила на телефон все подушки, что были в доме. Кроме одной, которой она накрыла голову.
Когда за окном, наконец, рассвело, она услышала своего жениха, орущего в саду. Сначала: «Стелла, впусти меня!» Потом: «Милая, открой дверь!» И наконец: «Малышка, это я! Ты мне нужна!» Все соседи высунулись из окон.
Стелла решила доставить им удовольствие и пресечь подобные инциденты раз и навсегда. Но Ханс не поленился перейти к массированной атаке. Он сел в машину и начал сигналить. Стелла держалась. В конце концов, Ханс уснул и сполз с руля.
В районе обеда он зашел в дом, взял Стеллу за руку и сказал: «Никогда не встречал никого упрямее тебя». И даже если под рукой не было клаксона, Ханс то и дело давал понять, что у них есть надежда на лучшее будущее. «На самом деле наши отношения длятся лишь мгновение», - подумала Стелла и надела солнечные очки. Вертер-Зее стало для нее слишком ярким.
«И иногда эти мгновения отстоят довольно далеко друг от друга», - продолжила она размышления. Прошлым летом, которые они тоже проводили в Каринтии, дела были еще неплохи. Ханс более или менее работал над текстами к альбому «Emotional». Он иногда показывал ей пару строк, но она знала, что это ничем ему не поможет.
Настоящую помощь он получал от матери. Мария Хёльцель проводила лето вместе с ними в Фельдене и целиком посвящала себя роли образцовой бабушки. Как сын и отец Ханс был весьма требователен, только вести себя аналогично с любящими заботливыми родственниками сил у него не хватало. «Rock me Amadeus» неслась по хит-парадам на своем победном поезде, захватив первое место в израильской Топ-10, «Vienna Calling» штурмовала чарты в США и Англии, должен был выйти новый сингл «Sound оf Musik», и Болланды все настойчивее требовали недостающие в альбоме песни.
Предвестники всеобъемлющего краха отношений в сентябре были все же заметны. Что-то неопределенное витало во время съемок в этом фильме-фарсе в руинах Финкенштайн и окрестностях и на протяжении чертовых турне, вроде тура по фестивальным площадкам Австрии. Нужно было внести ясность, если Стелла еще хотела иметь значение в жизни Ханса.
Когда-то она убежала в Грац. С формулировкой: навсегда. У Ханса была другая версия. Одному представителю желтой прессы повезло встретить его в трудный для него день, он был очень откровенен: «Я схожу с ума, когда во время выступления она сидит за сценой и брюзжит. Когда родилась наша дочка, Стелла захотела сделать из меня домоседа. Только я не собираюсь меняться. В общем, я ее вышвырнул». «Ну, пусть будет так», - думала Стелла. К тому времени она почти привыкла к приемчикам прессы.
Три месяца она устраивала свою жизнь «после Falco» в новой квартире в Грац-Ветцельсдорф. Между тем, у нее было чувство, что Ханс не сразу заметил, что она ушла. Они перезванивались, остальное Стелла узнавала из газет. Например, такие невероятные эпизоды, которые могли прийти в голову лишь Falco. За 10 тысяч шиллингов он первым классом доставил своего любимого парикмахера в Штуттгарт. Как никак, его волосы были брендом.
После золотого награждения «Emotional» (или платинового?), которое проходило в одном из знаменитых заведений Гамбурга «Kiez», Стелла задумалась. Она слышала о легионах лучших друзей , которые проворачивали свои делишки за спиной Сокола. Ресторан назывался «Die Ritze»**, и название было весьма точным, Стелла видела фото оттуда. Гости попадали внутрь через широко расставленные ноги гхм… скажем так, дамы, такая вот стилизованная дверь. «Дамочка отдает самое дорогое», - сказал бы Ханс, если бы они не общались в то время только по необходимости. Вместе с боссом Teldec Томасом М. Штайном, присутствовавшем в карьере Falco на заднем плане, они решили отпраздновать успех Emotional как-то оригинально. Красная дорожка, девицы топлесс и вся обстановка должны были напоминать комнату в квартире Falco. Для того события место нужно было выбирать особенно тщательно. Только инсайдеры знали, что основной причиной была прилегающая площадь Ханса Альберса. Ханс был знатоком и почитателем Альберса***. Очень точно вписалась в картину и Реперпбан****. А также Хамбургер и Негеркралле, две культовые фигуры Гамбурга, кто-то вроде Поспишила на местный лад. И еще один господин, который когда-то стал газетной сенсацией, пристрелив судью из пистолета, тайно пронесенного сообщником в здание суда. «Бравушки, - усмехнулась Стелла. – Кто знает, что они еще выдумают для следующего подобного события. Хотя мы однажды поклялись, что Стефании должно исполниться по крайней мере 9 лет прежде, чем она начнет петь в ночных клубах». Гораздо больше ее беспокоило описание сцены, состоявшейся после «Die Ritze»: Томас Штайн само собой арендовал для своей звезды грандиозный лимузин, и Ханс пытался покинуть заведение, несмотря на сотни фанатов, ждавших автографов. И произошло ужасное: лимузин застрял в толпе, ни туда и ни сюда. Фанаты от восторга стали колотить по автомобилю: по ветровому стеклу, крыше, дверям. Неприятно. Почти опасно.
«Пожалуйста, прекратите! – кричал Ханс пронзительно. – Я больше не могу это выносить!»
Это была вершина его тяжелого, можно сказать, извращенного отношения к известности. Как сказал Удо Линденберг: плата за успех.
Этот страх, это одиночество были причиной, почему Стелла и Ханс снова ненадолго обрели друг друга перед японским турне. А на время тура Стелла получила короткую передышку на родине.
Астрономические счета, которые показала потом выписка из банка, несколько огорчили Ханса, но он их великодушно простил. Вообще в начала года пара вновь переживала весну отношений. Сезон несколько сместился, но Ханс никогда не умел правильно рассчитывать время. После Оперного бала поползли слухи о женитьбе. «Потрясающе, как все умеют раздуть, - думала Стелла. – Я и понятия не имела о якобы сорвавшейся свадьбе, нашумевшей в прессе».
Не то чтобы о браке совсем не упоминалось. Каждый раз после мощного Поспишил-тура Хансу были ближе рассуждения об алтаре, чем собственные заявления о независимости. Но это быстро проходило. Однако в верности Ханс ей никогда не клялся.
Солнце село. Сумерки окутали экскурс Стеллы в прошлое. «А сейчас? - подумала она, когда ее настигло настоящее. – Где мы сейчас?»
Сейчас все заботы были о Falco. То, что было запланировано как отпуск, превратилось в лобовую атаку на печень Ханса. Словно собираясь в одиночку удвоить потребление алкоголя в регионе, он уходил в полночь по барам и возвращался в 10 часов утра. На данный момент рекордом было 35 двойных виски за ночь. «И ведь никто понятия не имеет, что он еще дома добавляет», - подумала Стелла.
Она не могла за это на него обижаться. Стресс недавних месяцев, которые он героически пережил трезвым, стал просто убийственным.
- Стелла, детка, - голос Ханс ворвался в ее мысли, а его губы прикоснулись к ее уху. – Все хорошо? – осведомился он весело. – Выгуляем твои новые шмотки?
Парой недель позже в коллекцию Falco попала известная женщина: Бригитта Нильсен. Был запланирован дуэт с экс-супругой Сильвестра Сталонне: Body Next To Body.
Предварительное обсуждение состоялось в Лос-Анджелесе.
Менеджер Falco предсказал, что эта парочка будет интересно выглядеть не только внешне. Датской великанше было что предложить. Фитнес-отпуск в Марбелье, который запланировали Ханс, Стелла и Вилли Дунгл, не вписывался в эти планы. Несмотря на слухи, дуэт был абсолютно непорочен и целомудренен. Нильсен была всецело поглощена стартом своей музыкальной карьеры.
Но Ханс все равно небрежно ляпнул для прессы: «С Нильсен я хочу попасть в постель, а не в хит-парады». Стелла на это никак не отреагировала. Однако в глубине души считала, что Нильсен была совершенно не обязательна на съемках клипа.
В действительности у той был совсем другой интерес, Руди Долецаль, снимавший видео на песню вместе с партнером Россахером, был тому свидетелем во время съемочной паузы. Falco стремительно вмешался в разговор длинноногой блондинки и ее персональной ассистентки, речь в котором шла о смене позиций в борьбе полов. Только вот участницы были одного пола. Что ж, Falco, жаль.
Но та захватывающая дух скорость, с которой Falco достиг своей низшей точки падения, была вызвана другой причиной. С Робом и Ферди он ждал окончательного сведения «Emotional», но работа новых продюсеров, немцев, Гюнтера Менде и Кэнди де Руж, не вызывала одобрения. А все вокруг ждали выхода очередного альбома.
Пока в прессе писали о приостановлении творческой деятельности Falco, он как никогда чувствовал, что сходит с ума. Между Хансом и остальным миром разверзлась глубочайшая пропасть: в светском обществе он вышел из моды, только международная карьера слегка держала его в тонусе.
Из Южной Африки поступило предложение выступить за 120 тысяч долларов, но он его отклонил. Переговоры о туре в СССР забуксовали до такой степени, что контракт, подписанный, в конце концов ,в доме Хорста Борка в Ингольштадте, таинственным образом исчез.
И помимо всего этого, надежды Стеллы на семейную жизнь лопнули как мыльный пузырь. И она снова уехала в Грац.
«Вам посылка», - сообщил незнакомец с произношением жителя Оттакринга*****. За его спиной Стелла видела машину. Такси. Из Вены. Посылка. От Ханса. Она прикинула, не должна ли выпроводить посыльного. Потом взяла конверт, который он ей протягивал.
Кассета, которую она распаковала на кухне, была подписана. Стелла вставила ее в магнитофон. Шуршание пустой пленки показалось ей бесконечным. Наконец раздался голос Ханса: «Детка, я должен поговорить с тобой…»
… могу себе представить ее взгляд сейчас, - подумал Ханс и нажал кнопку стоп. Она уже неделю в Граце. Уехала в прошлый понедельник, а я с тех пор сижу здесь и схожу с ума. Она права, что сбежала, я бы на ее месте сдался гораздо раньше. Он снова пустил запись.
«Детка, то, как я с тобой обращался последние три года, - предпринял он новую попытку, - то, как я обращался – это было последнее дело. Я лишил тебя всего, что ждет женщина от своего мужчины. Нежность, понимание, близость, теплота… И все равно ты все еще выслушиваешь меня. Как ты все это выдержала? Выдержала меня? Типа, который все последние семь лет только пьет. Малышка, я не буду рассказывать тебе сказки. Правда, не буду. Я знаю, что должен сделать выводы, чтобы стать тем, кем я могу быть. Эта цель, этот человек, не так уж далеко от меня. Он здесь, я чувствую его. И он хорош, этот тип. Он кое-что может. И ему есть, что дать. Я имею в виду просто отдавать. Не брать. И не пить».
Ханс снова остановил запись. Почему она должна верить моим словам? Он отхлебнул обжигающего кофе. Все эти годы я вешал ей лапшу на уши. Не специально, - оправдывался он сам перед собой. Что-то изменилось в нем за последнюю неделю. И причина была не в уходе Стеллы, к этой сцене он уже привык. Первые дни без нее он провел как обычно. Но что-то не давало ему покоя. До него дошло: на этот раз все серьезно. Стелла была сыта им. И с тех пор что-то в нем изменилось. День и ночь Ханс ломал голову, как все исправить. И вот он сидит перед диктофоном и пытается привести в порядок свою жизнь. Он немного перемотал пленку назад, чтобы не потерять мысль. «… не пить», - услышал он свои слова.
«Я знаю, я смогу, - продолжил он. – Но также я знаю, я смогу это только с тобой. Пожалуйста, помоги мне. Мне нечего больше сказать, ты нужна мне. Пожалуйста, малышка, боюсь, что я уже потерял тебя». Слова шли от сердца, как будто забыли привычную дорогу разума.
«Мы должны прекратить сводить счеты. Это нелегко, но если ты еще можешь доверять мне, забудь прошлое. Я должен доказать, что на меня снова можно положиться, на человека, которого никто кроме тебя не знает, он еще жив во мне. Я просто усыплял его. С помощью виски. Уймы виски. И ты все это выдержала». Ханс сделал глоток кофе.
«Я такой эгоист. Ты так часто говорила, что больше не можешь все это терпеть. Теперь ты весишь 48 килограмм, детка, ты больна, и это сделал с тобой я. А сейчас вернись. Я не знаю, что со мной будет, если на этот раз эгоисткой станешь ты. Мне очень плохо. Но я должен с этим справиться, иначе не справимся мы.
Но я бесконечно верю, что мы осилим, малышка. Что может нас разлучить? Что, детка? Ты нужна мне. Ты и мой клан. Но сначала ты. До сих пор я делал все, чтобы ты не могла меня простить, я знаю. Это моя вина. Кто-нибудь другой давно бы все понял. Но откуда я мог знать, к чему все идет? Откуда я знал, как обращаться с любовью? Меня никто этому не научил! Я привык всегда брать.
Я только знаю, что сейчас должен попытаться. И все получится, если поборю то, что вечно приводит меня к неприятностям. Выпивка, детка, выпивка имеет меня. С этим нужно кончать». Ханс остановился. Его взгляд завис на горе пустых бутылок, сваленных в углу. Он воззрился на них так, словно проверял. Но его тело не дало ответной реакции. Никакого отвращения. Словно он смотрел на реквизит пьесы, в которой играл много лет и, наконец, перестал.
«Что я должен сделать, чтобы ты поверила, что я снова не рассказываю сказки? Почему ты должна поверить на этот раз? Но Стелла, клянусь тебе, я возьму себя в руки. Только помоги мне! Я должен дать тебе чувство защищенности. Женщина должна гордиться своим мужчиной. Тем, что он делает, тем, кто он есть. Малышка, я хочу, чтобы ты мной гордилась.
Только укажи, что мне делать. Я не могу сказать тебе это по телефону. И я не могу приехать и пасть перед тобой ниц, так ты мне никогда не поверишь. Я готов ползать перед тобой на коленях, если это поможет. Ты не представляешь, как часто я садился в машину, чтобы отправиться в Грац, и как снова и снова выходил. Как часто я ездил по кругу и опять возвращался домой, как часто снимал телефонную трубку, как часто начинал письмо… Я прошу тебя, поверь мне, еще только раз, я серьезно. Я хочу помириться с тобой, малышка. Когда-нибудь…
… когда-нибудь я помирюсь с тобой». Стелла уставилась на пленку. Все расплывалось. Так долго сдерживаемые слезы полились из ее глаз. Первая упала на кассету, когда она достала ее. А затем хлынули остальные.
«Ну, детка, что скажешь?» - с широко распахнутыми руками Ханс стоял посреди номера, словно собственноручно построил его для нее. Стелла осмотрелась. Она повидала уже так много гостиниц, и эти апартаменты ничем не отличались от других.
Она устало рассмеялась: «Прекрасно, Ханс». С толикой тоски ее взгляд задержался на кровати размера king size. Перелет в Лас-Вегас был не столько долгим, сколько турбулентным. Охотнее всего, она сейчас свернулась бы в клубочек на кровати.
- Прекрасно, прекрасно, - передразнил ее Ханс. – Больше нечего сказать? Ты в Сизарс-Палас******. Перед тобой постель, на которой ты завтра ночью исполнишь супружеский долг.
- Завтра я исполню что угодно. А сейчас я вымотана.
- Соберись, малышка, ты стоишь прямо над величайшим игровым раем в мире. Все, что выиграешь сегодня, принадлежит тебе.
- Пожалуйста, - начала нервничать Стелла, - оставь меня в покое со своей покровительственной чепухой. Мне нужно поспать часок, а потом продолжим разговор.
- Как ты со мной разговариваешь? – тут уже Ханс вышел из себя. – Я сделал тебе предложение, и так ты меня отблагодарила?
- Ааа, - дошло до Стеллы. – Я сейчас должна исполнить благодарственный номер. Великий господин Falco снизошел до того, чтобы жениться на своей придирчивой провинциальной девице? Однако тут ты обманываешься, любимый, твое предложение было не столь романтично.
Потом он сказал что-то нелицеприятное. Потом она сказала что-то нелицеприятное. Потом снова он. Потом он вылетел из апартаментов. И ночь перед свадьбой потерпела крах. «Хорошее начало», - думала Стелла.
А потом все стало еще лучше. Букет красных роз, с которым Ханс заявился на следующий день, еле пролез в дверь номера. В огромном лимузине, на котором пара поехала в часовню, можно было танцевать вальс. Зато капелла была такой маленькой, что даже родственникам наполовину сирот пришлось бы стоять.
Так как Стелла и Ханс не позаботились ни о нарядах, ни о кольцах, ни о свидетелях, церемония закончилась раньше, чем успела по-настоящему начаться. Десять шагов до алтаря, два раза по две подписи, два слова на английском – и все. Стелла Вайскирхер утонула в китче Лас-Вегаса. Под палящее солнце Невады вышла Стелла Хёльцель.
*Фельден-ам-Вёртерзее - курорт международного значения в западной части озера Вёртер-Зее.
** Die Ritze (нем.)– царапины, расщелины.
*** Ханс Филипп Август Альберс (22 сентября 1891, Гамбург — 24 июля 1960, Берг) — известный немецкий театральный актёр, киноактёр и эстрадный певец первой половины ХХ века.
**** Репербан – улица Гамбурга со множеством увеселительных заведений.
*****Оттакринг - XVI район Вены по административному делению, расположен за пределами кольцевой улицы Гюртель. Традиционно рабочий район.
****** «Сизарс-Палас» (англ. Caesars Palace, в переводе — «Дворец Цезаря») — развлекательный комплекс в Лас-Вегасе (США). Здание оформлено в стиле Древнего Рима.
|
Музыка:
